Критическое отношение к марксизму, проникшее в большинство работ наших историков и социологов, объясняется не только реакцией высвобождения от официальной теории, но и многочисленными слабостями этого учения. Оно в достаточной мере подходило к объяснению начального этапа капитализма, но не согласовалось с более ранним и поздним периодами общественного развития. К тому же советская идеология утвердила марксизм как безоговорочно материалистическую доктрину, хотя при непредвзятом анализе выявляется влияние идеализма и на методологию и на частные выводы этой теории.
Методология
Как бы не переделывалась гегелевская диалектика на материалистический лад, ставилась с головы на ноги, марксова концепция общественного развития не сумела избавиться от въевшегося в него идеализма Гегеля. Идеализм того, что из зародыша противоречий показано «развитие (и рост и движение) этих противоречий и этого общества», для советских философов остался незамеченным. Инструктивный диалектический закон: единство и борьба противоположностей (противоречие) есть сущность и источник развития – значительно облегчал объяснение общественного развития. Сославшись на «саморазвитие» можно было не утруждать себя познанием природных причин развития. При материалистическом мировоззрении подобное можно принять, лишь имея в виду воспроизводство по матрице, зародышу, ранее сформированной целостной системы. И даже при этом следует оценить вклад необходимых и случайных факторов внешней среды. Когда же речь идет о новообразовании, то саморазвитие принципиально невозможно. То, что было разумным для объективного идеализма Гегеля, стало ущемлением материализма Маркса.
Вполне понятно, что при взаимодействии противоположностей возникает их взаимосвязь, что противонаправленная активность может быть охарактеризована во взаимодействии как «борьба», что в возникшей целостности состояние каждой из сторон обусловлено наличием противоположной стороны (единство), что такую взаимосвязь удобно называть противоречием. Но при чем тут источник развития. Как только будет нарушен паритет, во взаимосвязи высвободится нескомпенсированная активность одной стороны, которая будет направлена на обретение прежней нейтральности. Ничего большего ожидать от этого противоречия нельзя. Именно гомеостаз обусловлен нарушением противоречивого единства. Только воображение, подпитываемое истолкованной на революционный манер классовой борьбой, могло придумать «саморазвитие», каким-то внутренним образом возникающее преимущество одной из сторон, ее антагонистическую битву с другой и т.п.
Одно дело гегелевская абсолютная идея, которая в своем начале содержит все будущее. Ее развертывание проходит последовательные ступени становления, отчего каждый объект есть осуществление этой идеи и момент последующего восхождения. Поэтому все сущее, как зародыш, зигота, содержит в себе самопротиворечивость, через которую происходит самодвижение к свернутому в начале конечному состоянию. В ходе развития «полагается лишь то, что уже имеется в себе».
Но если вы придерживаетесь материалистического мировоззрения, то не должны принимать ни платоновские, ни гегелевские сами по себе существующие идеи всего и вся.
Следует иметь в виду, что сам по себе отдельный объект не содержит в себе идеи будущего, следовательно, саморазвитие каждого элемента природы не должно было бы самостоятельно привести к будущему, почему-то совпадающему с саморазвитием всех остальных. Тождественность возможна, если отсутствует случайность и целевое качество заранее предопределено во всех саморазвивающихся объектах. Иначе говоря, когда миром правит динамическая закономерность изменений, динамический детерминизм, а законы будущего заключены в исходном материале природы. Для абсолютного идеализма законы существуют изначально, они лишь проявляются в природе. Но в наше время естественники, в частности Пригожин, доказали, что качественные преобразования с необходимостью предполагают случайные воздействия. Следовательно, структура новой интеграции, а значит и новая закономерность, не может быть всецело обусловлена прежними системными свойствами. Для материализма законы возникают вместе с возникновением нового, не существовавшего ранее качества.
После Джона Толанда материалисты строго придерживаются тезиса: материя – причина самой себя. Таково наше представление о бесконечном мире. Однако едва ли кто-то станет утверждать, что каждый объект также есть причина самого себя, хотя почему-то в «самоорганизации» не чувствуют той же нелепицы. Природа – всеобщее, а конечный объект лишь частичка природы, присущая ему и подчиненная общим процессам. В меру целостности она стремится сохранить себя как таковое. Гегелевский принцип: объект выходит из себя и начинает развиваться, - безоснователен. Напротив, его структура, представляющая внутренние противоречия, включает возможности поддерживать свое обособленное единство. Изменяться его вынуждает внешний мир. Он же обеспечивает переход к новому качеству, внедряясь в формирующуюся структуру через отраженные признаки. Тем самым внешнее противоположение преобразуется во внутреннее противоречие, обеспечивающее новую целостность.
Приняв за основу метод Гегеля, Маркс сконцентрировал свой анализ на процессах, происходящих в отдельно взятом обществе: внутренней классовой борьбе; публичной власти государства, призванного для утверждения господствующего класса; революции, необходимой, чтобы сменить прежнее устройство общества и власти. Каждый вывод не мог не вызвать обоснованной критики.
Диалектический детерминизм должен был двигать развитие каждого общества однотипным образом и независимо от взаимных влияний приводить к однообразным коммунистическим устройствам. Реально происходящие многочисленные войны государств становились чем-то беспочвенным побочным занятием, никак не объясняемым теорией. Когда же понадобилось оценить коммунизм, то, понимая, что среди известных стран отдельной коммунистической стране не просуществовать, Маркс вынужденно изменяет методологической схеме и переходит ко всему человечеству: «буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого сообщества» (1., с. 537).
Марксизм был вправе относить свои выводы только лишь к отдельно взятому обществу. Его анализ и структура были замкнуты на классы внутри общества, публичную власть, обусловленную внутренней борьбой, и переходы в формациях именно данного общества. Теория не имела оснований увязывать эти преобразования с человеческим сообществом. Конечный вывод о мировом коммунизме был вынужденным отступлением от схемы.
Того же принципа он придерживается в «Капитале», анализируя стоимостные отношения внутри отдельного предприятия. Когда же встала необходимость оценить норму прибыли возникла аналогичная проблема. Энгельсу позже пришлось оправдывать этот необоснованный выход на экономику и рынок всего общества. Гегелевский метод приемлем только для его идеализма.
Создание орудий труда.
Методология саморазвития привела к одномерной теории эволюции, где в качестве основания отмечено только лишь отношение человека к природе, как бы материальный фактор развития производительных сил. Ортодоксальный марксист Ю.Семенов отмечает: «Первое положение исторического материализма состоит в том,
что необходимым условием существования людей является производство материальных благ. Материальное производство есть основа всей человеческой деятельности. Возьмется ли кто-нибудь из ученых оспаривать это положение? Думаю, что вряд ли». (2.) Оспорить просто. Во-первых, материальное производство далеко не всегда было производством материальных благ, во-вторых, тысячелетиями войны и разные виды внутренних столкновений также были необходимой формой человеческой деятельности.
Но в исходном положении есть идеальная сторона, которая остается как бы незаметной. Развитие производительных сил возможно только благодаря познанию и созиданию человека, а, следовательно, опять-таки актуальным становился вопрос – как возникла эта способность, каковы те исторические процессы, что вынуждают познание, наконец, поскольку познание есть также акт развития, то каковы закономерности этого процесса. Последний вопрос требует уже знания всеобщих факторов развития, которые в принципе должны быть присущи и самой эволюции. Чтобы не остановиться на чисто субъективном, идеальном побуждении людей, требуется выявить основание, вынуждающее эту деятельность.
Объяснение Маркса, мол, капиталистическому способу производства присуща тенденция к абсолютному развитию производительных сил, безосновательно. Как она могла возникнуть? Ведь следствием этого может стать понижение нормы прибыли. Тем более, что развитие науки и техники требует вложения средств. Только при особых обстоятельствах капиталист стал бы направлять прибыль на развитие производительных сил вместо простого расширения производства и увеличения прибавочной стоимости. Естественно, именно конкурентная борьба, а не как-то возникшая тенденция, вынуждает делать эти затраты.
Семенов не замечает порочного круга в своей попытке сохранить одномерную марксову модель, но и сгладить явную идеальность основы. Он заявляет, «что источником развития производительных сил являются производственные отношения» (там же), т.е. производственные отношения, которые сами обусловлены развитием производительных сил.
Производственные отношения
Здесь мы вплотную подходим к основной проблеме марксизма. Маркс утверждает: «на известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями…» и что «из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы». (1., с. 536) Но если производственные отношения обусловлены уровнем развития производительных сил, то никакого противоречия, тормоза, оков не должно было быть. Изменение основы привело бы к сопряженному изменению зависимых от нее явлений. Только в том случае, когда производственные отношения формировались бы как минимум не на одной основе, они могли бы противостоять новым производительным силам. Более того, это основание должно обладать качеством насилия. Только в этом случае понадобятся также насильственные действия для подавления противоборства прежних производственных отношений и всей консервативной надстройки, чтобы внедрить отношения, которые соответствуют новым производительным силам.
Человек – сознательное существо. После первобытной стадии развития организация сообществ и многие частные формы жизни людей обусловливались сознательными решениями. Это прежде всего относится к организации государств, к их системам управления, но и к производственным и различного рода иным общностям. В том причина, что социологические теории, взяв за основу какое-либо явление общественной жизни, отрываются от естественной базы и в той или иной мере пропитываются идеализмом. Не избежал этого и марксизм. Производственные отношения не могли отстраниться от сознательной системы управления, и уже этот идеальный момент должен был ослабить материализм теории. В цепочке зависимостей: производительные силы -> производственные отношения -> надстройка, включая общественное сознание, - познание и сознательные действия производятся в различных сферах. Качественно новые производительные силы и создание орудий труда обязаны познанию природы, производственные отношения – знанию качества этих сил, организации труда и рыночных отношений в обществе, общественное сознание включает в себя и то, и другое, но и весь комплекс общественных отношений. Однозначная зависимость этих уровней сознания невозможна, поскольку объекты познания имеют совершенно разную сущность. Взаимовлияние в обоих направлениях - несомненно, но и только. Следовательно, субъективизм и идеальная сторона будет своеобразно присутствовать во всей цепочке марксистской схемы. Если же попытаться найти основу для производительных сил, увязав производственные отношения с требуемым познанием, то вновь окажемся в порочном кругу. Ю. Семенов часто попадает в него. Его вариант решения проблем: поставить в основу развития производительных сил производственные отношения, - фактически переворачивает теорию и лишь усиливает ее идеальную сторону.
Классы
Каким образом возникли классы, эксплуатация меньшинством большинства и почему их борьба тысячелетиями не могла сбросить эксплуатирующее меньшинство? Рассуждая о капиталистах и наемных рабочих, Маркс находит решение в экономически правомерном приобретении рабочей силы и прибавочной стоимости. Эксплуатация оказывается ненасильственной. Но как быть с предыдущими формациями? Рабы и крепостные также свободны от насилия? Энгельс, рассуждая об Индии, отмечает роль государства в организации мелиоративных работ. Без такой функции даже завоеватель не мог длительное время сохранять свое господство. Чистое насилие не может длительное время сохраняться, если за ним не стоит необходимая для существования общества функция.
При почти однотипных средствах труда сосуществовали рабовладельческие государства с государствами, в которых рабства не было или оно крайне слабо использовалось. Почти те же средства труда применялись и в наиболее продвинутых племенах, но рабы им были совершенно не к чему. Также и в более позднюю эпоху с более развитыми производительными силами рядом с капиталистическими странами существовала Америка с рабовладельчеством. Следовательно, вовсе не производительные силы утверждали эти производственные отношения. Энгельс отмечает, что рабство могло возникнуть только при таком уровне производительности труда, когда отдельный работник производил блага, большие, чем требовалось для его существования. У такого общества проблем для обеспечения жизни не было. Зачем было принуждать других людей для работы на себя? Ради стремления к бездействию, к праздной жизни? Принцип неограниченного стремления к накоплению, которого придерживается теория мир-систем Валлерстайна, сам требует пояснения, так как у первобытных людей подобная страсть не наблюдалась. Если оставаться в согласии со схемой внутри отдельно взятого общества и не выявить природное основание (внешняя противоположность), которое причинило и неравенство, и внутренние противоречия, и собственность, и антагонизм классов, то придется признавать их появление как следствие лишь сознательного стремления одних к господству над другими (как у Макиавелли).
Можно также отметить, что внутренние противоречия в форме классовых противоречий оказались, во-первых, без начала, так как насильственные отношения никак не выводились из экономического прогресса, а во-вторых, и без конца, ибо развитие после капитализма теоретически требовало аналогичных противоречий, в данном случае новой пары классов. Пришлось выставить самостоятельную сторону противоречия, одиночный класс, пролетариат, и выдвинуть явно субъективную основу движения. То, что искажалась схема теории, что явно проступал идеалистический ход преобразования, меркло по сравнению с тем предпочтением, которое отдавалось в тот период рабочему классу. Противоположность перестает быть тем, что она есть, как только исчезает противоречивая сторона. Рабочий класс подавляется вместе с подавлением буржуазии. Чтобы осуществить диктатуру пролетариат должен перестать быть пролетариатом. Логически он должен приобрести совершенно иной статус. Например, перейти в управленческий класс (такой класс отмечен Энгельсом), стереть прочие классы, а затем отменить и себя, как класс. Нелепость этого самоуничтожения и самопеределки лишь подчеркивает слабость теории. Идеализм явно звучал в 11-м тезисе о Фейербахе. «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» (1., с.3). Иначе говоря, идеи должны доминировать над бытием, а изменять мир рекомендовалось философам. Типичный футурологический подход к обществу. Рабочий класс должен был преобразовать общество по желаемому коммунистическому образу. "Царство разума" должно было воплотиться в царство, демиургом прогресса которого становился пролетариат.
Если действуют объективные законы эволюции, то только в том случае допустимо изменять мир, когда мы всецело познали не только бесконечно многообразную действительность, но и то будущее, которое грядет. Абсолютная идея через самопознание своего инобытия достигает вновь абсолюта в гегелевском учении, и тем завершает процесс становления. На основании такого учения логически правомерно изменять мир. В реальности подобное возможно лишь по отношению к воспроизводству ранее сформировавшегося и познанного явления, но не к новообразованию. За отсутствие развития во времени теорию Гегеля критиковали и Маркс и Энгельс. Материалист знает, что эволюция неограниченна, что человек принципиально не способен познать законы будущей структуры, поскольку этих законов в наличной действительности попросту нет – они рождаются при рождении новой структуры. А современное естествознание показало, что случайность внешнего воздействия является необходимым фактором качественных переходов. Следовательно, даже зная тенденцию развития и основные стадии эволюционных преобразований, законы будущего общественного устройства нам знать не дано. Пытаясь же на основании наших упрощенных знаний изменить мир, мы рискуем лишь сотворить зло.
Материализм марксизма
При всем том марксизм был наиболее материалистической теорией того времени. Уровень развития науки сто-двести лет тому назад не мог предоставить знания, достаточного для разработки более объективной теории. Хотя с того времени и до наших дней появилось огромное количество социологических учений, в этом плане они все же уступали марксизму. Так же, как и марксизм, каждая из них выдвигала в качестве собственной базы то или иное явление или качество общественной жизни, но они оказывались менее фундаментальными, чем экономика. Важным принципом марксизма был подход к эволюции. История - не калейдоскоп противоборства людей, движимых главными политическими фигурами. Смена общественных формаций происходит не по чьей-то воле, а лишь когда экономическое развитие подводит данное общество к черте, за которой необходимо изменение ее политической структуры. История - есть проявление закономерного прогресса общественных отношений.
Конечно, учение Маркса не могло быть всецело свободным от недостатков, присущих как теориям вообще, так и теориям того времени. Маркс - ученый и гражданин не мог не впитать революционный дух своего времени с принципом переделки общества во имя высоких идей равенства и всеобщего блага, тем более, что конечная цель была вполне обосновываемой. Можно также предположить, что сказывалось стремление противопоставить распространенным описаниям истории, якобы творимой великими политиками, теорию с главной детерминантой в виде экономики, и было, наверное, соблазнительным, представить политические события в качестве следствий этого основания.
Теория, разработанная полтора века тому назад, непременно будет иметь недостатки, присущие как теориям вообще, так и теориям прошлых лет, как минимум в меру ограниченности знаний того времени. Они оба вполне сознавали ограниченность этой теории. Недаром Маркс говорил, что он не марксист, а Энгельс писал: «Маркс и я отчасти сами виноваты в том, что молодежь иногда придает больше значения экономической стороне, чем это следует». (3, с. 539)
Но марксизм сделал значительный шаг в понимании объективных закономерностей развития, и я с восхищением читаю мудрые высказывания Маркса и Энгельса, глубоко анализирующих конкретные исторические события. В подобных случаях положено говорить: воздадим им должное, но сами пойдем дальше.
Материализм
Исходя из вышесказанного, теория будет материалистической в том случае, когда будет опираться на всеобщие природные закономерности, а не на присущие сугубо человеку формы его бытия. Должен отметить, что марксистов-ленинцев сбило с толку определение материи, данное Лениным в известном труде. Они не поняли ограниченность определения, и упростили себе задачу познания одной лишь ссылкой на субъективность. Утверждение типа «раз производственные отношения не зависят от воли людей, от сознания, то, следовательно, материальны» - ошибочно. Ленинское определение материи выдвинуто в противопоставление только субъективному идеализму. Сам Ленин, конечно, это понимал: «… абсолютный идеализм Гегеля мирится с существованием земли, природы, физического мира без человека, считая природу лишь «инобытием» абсолютной идеи». (4., с. 58) Его определение ничем не задевает объективный идеализм.
Принципиально нам невозможно дать истинное определение материи. Мы ее постигаем в процессе взаимодействия с внешним миром и его познания при этом. Чем более развивается наука и наша практика, тем объективнее наше представление материального мира. Но никогда мы не достигнем абсолютно объективного знания. Поэтому в любое определение материи будет внесена определенная степень субъективности нашего отношения к миру. Соответственно, лишь та теория может претендовать на материалистичность, которая смыкается с наукой.
Литература
1. М-Э, Избранные произведения в 3 томах, т. 1, ИПЛ, М., 1980
2. Семенов Ю., 1955, Материалистическое понимание истории: «за» и «против», http://www.istmat.ru
3. М-Э, Избранные произведения в 3 томах, т. 3, ИПЛ, М., 1981
4. Ленин В.И., Материализм и эмпириокритицизм, ИПЛ, Москва, 1967
- Код ссылки на тему, для размещения на персональном сайте | Показать