Известно, что мир для нас начинается с наших ощущений. Поэтому рассмотрение мира в строгой постановке должно начинаться с рассмотрения ощущений.
Ощущения дают прежде всего чувство существования. Раз имеют место ощущения, значит нечто существует. Потом мы раскладываем это «нечто» на внешний мир и на личность (свою личность), но первичным является просто факт существования. Мы верим, что до нашего рождения мы не существовали, т.е. не было никаких ощущений, или, по другому говоря, было полнейшее «ничто». И вот, откуда ни возьмись, появляется «что-то»! Это «что-то» заявляет самим собой о своем существовании и, значит, вообще о существовании «нечто», т.е. мира. Ясно, что пресловутое «что-то» и есть первые ощущения. Получается, что они приходят неизвестно откуда и вдруг в полном мраке вспыхивают как фейерверк, цветком расцветают там, где не было никакой почвы. «Приходят» - не то слово, они просто возникают на пустом месте, неизвестно из чего. Бытовой пример – пробуждение после глубокого сна.
Коль началось это самое существование, скоро оно начинает расслаиваться на Я и на внешний мир, а внешний мир на разные предметы и явления. Внешний мир – это пока тоже некий комплекс ощущений, чем-то, однако, отличающийся от Я. Только потом, став достаточно умными, мы сможем образовать понятие об истинно внешнем мире, отделить его от собственно ощущений. Таким образом, существование внешнего мира – это довольно «позднее», вторичное образование.
Непосредственное, выпуклое существование мира … Обладают ли им роботы? Ведь по кибернетическим представлениям человек не что иное, как сложная машина, собранная из массы элементов, аналогичных диодам, триодам, триггерам и т.п. На вход такой машины поступает некий сигнал; внутри машины этот сигнал усиливается, разветвляется, преобразуется, и в конечном счете появляется внешняя реакция – движение руки, например. Нужно ли для всего этого, необходимо ли чувство существования мира, ощущения своей личности? Не проще ли думать, что все это делается чисто автоматически, без всякого осознания, так, как человек действует, находясь в лунатическом состоянии. Мы лунатика так и представляем: он выполняет довольно сложные действия, но как автомат – то, что он делает, не проходит в сознание.
Можно представить себе дело так, что роботы не обладают своим Я, сознанием потому, что они значительно проще человека, состоят из меньшего числа элементов. Но тогда – где эта грань, после которой оно появляется? Ведь появление сознания – великий качественный скачок; как же он, отчего же он происходит при постепенном усложнении схемы?
Допустим, что сознанием обладает только человек и, может быть, высшие животные; до появления на Земле этих существ сознания вообще не было (по крайней мере в Солнечной системе). Происходили великие события: образования Солнца и планет, формирование современной Земли, геологические потрясения, зарождение жизни, ее развитие. И все это было ненаблюдаемым, никем это не ощущалось, не осознавалось, все делалось в полном мраке автоматизма. Раз нет наблюдателей, то эффект таков, как будто и вообще ничего нет.
А почему, собственно, надо думать, что сознанием обладают только высшие животные? Чем щука принципиально отличается от человека? А дождевой червь от щуки? Похоже, что если у существа есть нервная система, мы не имеем права отказывать ему в сознании, в обладании своим Я. Но, с другой стороны, что такое нервная система? Организованная особым образом система проводников для передачи сигналов, ряд центров по их переработке. Но сигналы могут распространяться и перерабатываться без всякой нервной системы – возьмем, например, процессы в клетке. Да что далеко ходить: я просто-напросто пнул ногой полено, оно отскочило, ударилось о стену, оставило вмятину. Налицо внешний сигнал, его распространение, переработка и выдача реакции во вне. Так осознало ли полено, что произошло? Хотя бы в самой примитивной, зачаточной форме.
Похоже, что подобного рода соображения побудили Ленина в «Материализме и эмпириокритицизме» заявить, что данный вопрос существует, что его надо исследовать, и ввести для примитивного мира аналог сознания – отражение.
Ряд странных вопросов возникает и при обсуждении процесса рождения личности, появления сознания. Если с моей внутренней точки зрения непонятно, как это из ничего вдруг возникли мои ощущения и началось существование мира, то с внешней стороны, для постороннего наблюдателя все ясно – родился ребенок. Однако, для меня, даже если я встану на точку зрения постороннего наблюдателя, все же остается неясно, почему именно в этом акте произошло рождение моего Я. Ведь тысячи лет рождались миллионы детей, и тем не менее мое Я не возникало. Чем же этот акт отличается от всех прочих? Даже у тех же родителей, в то же время мог, видимо, родиться такой ребенок, что раскрылось бы чье-то другое Я, а мое бы так и осталось нереализованным, т.е. мой мир не существовал бы так же, как миллионы лет до нашей эры. Связано ли появление моего Я с какими-то материальными условиями? Может быть оно связано с определенным генетическим кодом? Но тогда как же быть с однояйцевыми близнецами? Генетическая структура у них полностью тождественна, однако каждый из них обладает своим Я.
Если рассматривать человека как очень сложного робота, то в принципе с него можно сделать копию. Проведем такой мысленный эксперимент. Пусть с некой звезды прилетели высокоразвитые существа, способные копировать людей. Меня кладут на операционный стол, усыпляют, делают копию, меня прежнего уничтожают, а копию пробуждают. Копия продолжает жить обычным образом, никто из окружающих (кроме существ со звезды) ничего не подозревает. А вот что же эта копия есть на самом деле: чистое продолжение меня, моей личности или же, скажем, что-то вроде генетического близнеца – одинаковое по конструкции, но совсем другое Я. С моей внутренней точки зрения, в отличие от внешней, этот эксперимент имеет принципиально разные исходы: или я просто проснусь как после обычного сна, или смерть, т.е. я больше никогда ничего не увижу.
Если допустить, что мое Я переселилось в копию, то возможна забавная модификация этого эксперимента: делают не одну копию, а две, развозят их в разные места, одну, допустим, в Африку, другую в тундру, и там пробуждают. Что же, интересно, я увижу, пробудившись: саванну или тундру?
Теперь самое главное, из-за чего, собственно, сыр-бор: что же произойдет с моим Я после смерти? Многие верят, что душа после смерти попадет в рай или в ад. Однако скептики считают, и не без основания, что это наивная сказка, и что душа, которой и так нет, полностью исчезнет вместе с телом. Но мне кажется, что вышеприведенные рассуждения показывают, что наши представления о том, что такое Я, или душа, крайне примитивны; с таким арсеналом лучше воздержаться от решительных суждений. Чем плоха такая, например, гипотеза: после смерти наше Я сжимается в какую-то достаточно малую частицу и в таком виде бродит по белу свету, пока снова не представится возможность образовать порядочную систему? Так царь, лишившись царства, гуляет как простейший подданный.
Чем же отличается объект, который мы называем обладающим сознанием, от того, в котором мы этих качеств не видим? Обычный ответ: объект, обладающий сознанием, действует целенаправленно в пользу самосохранения или для улучшения своего положения. Однако если следовать этому рецепту, то в число обладающих сознанием придется включить объекты, которые мы им традиционно не наделяем. В самом деле, если к неодушевленному телу приложить силу, то оно вместо того, чтобы сломаться, будет пружинить, сопротивляться или, если не закреплено, придет в движение и выйдет из сферы действия силы. Если покатить шарик по неровной поверхности, то он, в конце концов, найдет себе удобную луночку, где и успокоится. Все это качественно те же действия, которые предпринимает одушевленное существо для самосохранения; разница только в количестве, в степени примитивизма или усложненности действий.
Можно ввести другой критерий: степень обусловленности, предсказуемости поведения. Толкнув кирпич с определенной силой, мы можем весьма точно предсказать, как он поведет себя в дальнейшем. Если же толкнуть человека, то ответные действия точно предсказать невозможно, можно делать лишь вероятностные прогнозы. При этом непредсказуемость должна исходить изнутри объекта, не так, как для молекул газа, когда непредсказуемость объясняется огромной, беспорядочной и сильно взаимодействующей внешней средой. С другой стороны, действия человека в значительной части предсказуемы, и в этой самой части он должен считаться неодушевленным, ибо для чего сознание в случае жесткой обусловленности? – это излишняя, ненужная роскошь.
Итак, мы не можем четко разграничить объекты на одушевленные и неодушевленные. Все, что мы можем установить, это то, что один объект кажется более одушевленным, чем другой, другой более, чем третий. Данный вывод смыкается с рассуждениями, где мы не могли установить принципиального различия между человеком и щукой, между щукой и червем, между червем и клеткой, и т.д. Что же из всего этого напрашивается? А напрашивается, как кажется автору, что надо лишить человека монополии на сознание, надо допустить возможность сознания на любых этажах мира, пойти за Лениным в части свойства «отражения», но отбросить эту дань материализму и говорить именно о сознании и различных степенях его проявления.
Чем же обусловлены различные степени сознания? Можно обратиться за аналогиями к человеческому обществу. Один человек – одушевленное существо, но неорганизованная толпа людей больше похожа на неодушевленный объект, ее поведение в целом можно предсказывать, как поведение кирпича. А теперь посмотрим на такую толпу, как, например, войско прошлых времён. На первый взгляд тоже будто бы неразбериха, беспорядок, однако присмотревшись внимательно, можно будет заметить, что эта толпа в большой степени ведет себя как единое целое. Даже не видя полководца и не вникая в способы управления, а только испытав на себе эффекты от разумных маневров, неизбежно придешь к выводу, что эта толпа весьма одушевленная. Таким образом, все дело в степени централизованности объекта: кирпич нецентрализован, поэтому предсказуем и, следовательно, неодухотворен, а вот кошка – другое дело.
Но можно возразить – робот тоже централизован, в нём есть некая главная система, под управлением которой работают другие системы. Однако, взглянув на эту «главную систему», можно видеть, что в ней нет никакого главного элемента, она нецентрализованна. Значит, у одушевлённого существа централизация должна проходить бесконечно вглубь или доходить до фундаментальной частицы – если таковые действительно существуют, а не обусловлены ограниченностью нашего знания.
Если все дело в централизации, то почему не допустить существования сознания, скажем, у электрона, который по современным представлениям является точечной и, тем самым, абсолютно централизованной частицей? Тем более что, как говорит квантовая механика, его поведение весьма непредсказуемо. Непредсказуемость фотона еще более велика, так что электрон можно считать частично материальным, ибо у него есть неизменные (абсолютно предсказуемые) характеристики – масса, заряд, величина спина. Существенно же материальные объекты, т.е. объекты, у которых мало проявляется сознание, отличаются, как мы уже вывели, слабой централизацией в своем построении. Видимо, если рассуждать о мире вообще, следует признать равноправие духа и материи, как взаимно дополняющих, взаимно обусловленных категорий.
В этой связи можно привести характерную цитату из [1], с.207:
В представлениях американского физиолога Р.Лилли оригинально соединились монадология Лейбница, гилозоистские взгляды английского философа А.Уайтхеда о психической активности молекул и атомов, мнемизм Блейлера-Риньяно и понятие о «соотношении неопределенностей» физика В.Гейзенберга. Существование в живой природе нематериального направляющего фактора психической природы Лилли логично выводит из факта неподчинения жизни второму закону термодинамики – факта, и в наши дни разделяемого большинством биологов (Lillie, 1937, 1946, 1948). Первоначально Лилли считал, что «психические импульсы», как он называл нематериальный фактор, возникают в «психическом поле» яйцеклетки, физическую основу которого образует совокупность хромосомных генов, но впоследствии под влиянием Уайтхеда «погрузил» их в недра атома.
Конец цитаты.
По современным представлениям конкретное действие электрона (скачок по изменению своего состояния) определяется внешними условиями только вероятностным образом, и это является фундаментальным фактом, не подлежащим расшифровке. Когда же мы заглядываем в себя, мы ощущаем, что у нас есть свобода воли, т.е. наши действия в определенной степени определяются именно нами, а не внешними обстоятельствами. Это и есть коренное свойство сознания, все другое – бессознательный автоматизм или приближение к нему. Так что напрашивается вывод, что наше сознание имеет корни в фундаменте мира, в элементарных частицах.
Эти рассуждения имеют еще один аспект. Что такое творчество? В самом общем подходе творчество – это создание нового, того, чего еще не было в природе, того, что приходит из внутреннего мира творящего. И, тем самым, оно не может быть обусловлено внешними причинами. Таким образом, выстраиваются три родственные, взаимозависимые категории: сознание – свобода воли – творчество.
Если мы наделяем электрон каким-то прототипом сознания и творчества, то встает вопрос: где же «размещается» внутренний мир электрона? Ведь он по современным представлениям является точечной частицей. Ответ: в волновой функции и электрическом поле. С одной стороны электрон точечный, а с другой его положение в пространстве в значительной мере неопределенно, и он сам образует поле. Вдобавок он окружен виртуальными фотонами, составляющими электрическое поле. Так что условия для «размещения» его внутреннего мира можно как-то себе представить.
В физике волновая функция микрочастицы определяет вероятность иметь тот или иной импульс и положение в пространстве. Можно расширить это понятие и говорить об обобщённой волновой функции, определяющей свойства частицы по отношению к сложной системе. Допустим, микрочастица уже была в составе некой сложной системы, но потом по какой-то причине оказалась вне её. Тогда у микрочастицы может сохраниться волновая функция, отражающая её бывшее положение в сложной системе и благоприятствующая её будущему вхождению в сложную систему.
Можно взглянуть на данную тему с еще более общих позиций. Почему в мире устойчиво существуют электрон, протон и их производные – атомы? (Нейтрон, входящий в ядра и вне ядра являющийся нестабильной частицей, можно считать производным от протона и электрона). Почему они не подвержены закону возрастания энтропии и не распадаются, в силу чего наш мир до сих пор существует? Тем более что по представлениям квантовой теории поля они, даже будучи свободными, окружены облаком виртуальных взаимодействий. При ответе на этот вопрос, видимо, следует учесть, что сопротивляться естественному разрушению может только живое, поэтому стабильное существование электронов, протонов и атомов следует считать результатом действия фактора, который можно назвать предтечей жизни, а сами частицы – «семенами» жизни.
Как можно увидеть свойство централизованности в применении к человеку? Естественно, что мозг является центром для тела человека. Внутри мозга автор видит в качестве главной структуры гипоталамус. Этот орган подразделяется по крайней мере на дюжину функционально специализированных зон [2]. Это главный контрольно-координационный центр вегетативной нервной системы. Обработанная в гипоталамусе информация используется для регуляции работы сердца, лёгких, поддержания нормального кровяного давления, перистальтики и т.п. Гипоталамус непосредственно соединён с гипофизом и контролирует работу этой эндокринной железы. Это главная связь между нервной и эндокринной (гормональной) системами регуляции.
В гипоталамусе находятся центры, отвечающие за различные аспекты настроения и эмоций, такие как агрессивность, гнев, страх и удовольствие. Вероятно, здесь правильно говорить об очень сложной системе регуляции поведения. Известны центры жажды, голода, сытости, регуляции температуры тела, выработки половых гормонов. Гипоталамические центры следят за составом крови с целью поддержания гомеостаза. В пересчёте на единицу массы этот участок мозга снабжается кровью лучше всех прочих его отделов.
Традиционно сознание помещают в большие полушария. Но они скорее являются «компьютером», позволяющим мозгу выполнять сложные ориентировки во внешней среде. Главным же для существования человека являются побуждения его к действию, т.е. эмоции, а они определяются гипоталамусом.
Внутри же гипоталамуса, видимо, существует главный нейрон, управляющий работой всего органа, а внутри этого нейрона – главный атом, скорее всего тяжёлый атом. Последний же имеет свой центр – ядро, которое связывается с нейроном через электронную «шубу». Что такая связь реальна, говорит явление, называемое К-захватом, когда ядро захватывает электрон, находящийся на нижней оболочке. В ядре также может существовать главный протон. По современным понятиям протон не является точечной частицей, а состоит из кварков, среди которых тоже может быть главный.
Вот такова «вертикаль» централизации, уходящая в бесконечную глубину и определяющая сознание человека. С такой позиции понятно, почему я родился в определённое время, в определённом месте. Я до рождения человеком существовал в виде атома, который случайно или не очень случайно оказался в нужное время в нужном месте. Понятны также вышеприведенные парадоксы с близнецами и копированием. Почему же мы не помним наше существование в виде атома? Потому, что наша нынешняя память лежит совершенно в другой плоскости, чем та, атомная. Нынешняя память предназначена для фиксации событий человеческой жизни, а та память определяет глубинные свойства личности.
О «творческих» атомах говорит ещё один аспект – информационный. Может ли в ДНК быть закодировано всё живое существо? Ведь это кодирование должно охватывать:
1) пространственную структуру тела животного до мельчайших деталей,
2) систему регулирования работы органов,
3) наследственное поведение, включая, к примеру, распознавание образов,
4) программу развития организма от зиготы до взрослого,
5) структуру клеток и их органелл, алгоритмов функционирования.
ДНК – цепочка атомов, хотя и весьма длинная. Может ли быть в ней закодировано всё перечисленное? Автору это представляется невероятным. Но если представлять атомы бесконечно глубокими «семенами жизни», то становится понятным происхождение указанной информации.
Что же будет со мной после смерти? Видимо, я возвращусь в состояние атома. Но этот атом будет хранить в своих глубинах информацию о своей бывшей истории, и он постарается обеспечить себе привычную среду обитания, т.е. внедриться в какое-то живое существо. Как частица, обладающая способностью к творчеству, он будет двигать прогресс, допустим, на клеточном уровне, совершенствуя конструкцию и работу клетки. В моей работе [3] сделано предположение, что биологические структуры могут обмениваться информацией посредством отдельных сложных фотонов, проще говоря, телепатическим путём. Тогда деятельность творческого атома на клеточном уровне имеет общебиологическое значение, гораздо более важное, чем то, что делал он, будучи человеком. Кроме того, у творческого атома существует не равная нулю вероятность вновь оказаться на управлении человеческим организмом.
Такими вот видятся автору наши перспективы после смерти.
Литература
1. В.И.Назаров. Эволюция не по Дарвину, М.: Издательство ЛКИ, 2007.
2. Тейлор Д., Грин Н., Стаут У. Биология: в 3-х т. – М.: Мир, 2006. Т.2, п.17.2.4, 17.6.2; Т.3, п.21.7.4.
3. Обмен информацией через отдельные сложные фотоны. Сборник научных трудов SWorld, Одесса 2013, т.11, с.28.
- Код ссылки на тему, для размещения на персональном сайте | Показать
