проклятие – быть «отягощенным»
материей, которая выступает здесь
в виде движущихся слоев воздуха,
звуков – словом в виде языка»
Ф.Фейербах [1]
Ф. Энгельс в своем труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства» так определяет начальное человеческое состояние – «детство человеческого рода»: «Люди находились еще в местах своего первоначального пребывания, в тропических или субтропических лесах. Они жили, по крайней мере частью, на деревьях; только этим и можно объяснить их существование среди крупных хищных зверей. Пищей служили им плоды, орехи, коренья; главное достижение этого периода – возникновение членораздельной речи» [2].
На этой низшей ступени дикости представлена непосредственность человеческого качества, заданная сознанием и его проявлением в «членораздельной речи». В языке, следовательно, присутствует не только отягощенность «духа» материей - реальностью, но также и снятость этой отягощенности в качественном значении-смысле, позволяющая сознанию выделиться из тела и проявиться в собственной искусственной знаковой реальности – языке.
О том, что человеческое качество возникает единично – случайно - скачком, свидетельствует исходная абсолютная идеальность сознания как такая, в которой полностью отсутствует количественная относительность. Энгельс приближается к такой начальной единичности-случайности, выделяя «необычайно развитую породу человекообразных обезьян» [3]. Если представить эту выделенную породу в развитии, то она должна была начаться с одного, особо природно-одаренного индивида, в котором вдруг возникло сознание, а затем это качество-сознание уже проявилось количественно, распространившись на определенную группу человекообразных обезьян благодаря необходимому коммуникационному средству, вначале менее эффективному и менее однозначному, чем понятие-слово.
Из множества животных вариантов, необходимый переход от животного к человеку осуществился единично - случайно лишь в одном варианте, который оказался ближе всех к человеческому качеству. Энгельс подчеркивает, что «планомерный образ действий существует в зародыше уже везде…. У животных способность к сознательным, планомерным действиям развивается в соответствии с развитием нервной системы и достигает у млекопитающих уже достаточно высокой ступени» [4]. Бесконечное - количественное приближение животного к человеку достигает предельного состояния так, что переход осуществляется спонтанно - скачком, в котором количество отсутствует, а само качество оказывается таким, которое возникает из собственного абсолюта несуществования и есть «новое качество». «Оно появилось, таким образом, не из предыдущего, а непосредственно из себя» [5]. И все же это качество представляет необходимость мирового развития – самого первого качества.
Количество, которое проявляется в качестве на некоторой удаленности от качественной непосредственности, есть в своем основании то же ничто, но перешедшее из своего несуществования в существование вместе с качеством и сохранившееся вследствие качественной случайности, а не всеобщности. Количество есть реальность качества.
Человеческое качество в своей непосредственности оказывается чистым смыслом и вечностью, снявшей в себе (свой) абсолют несуществования. У Гегеля «Реальность есть качество» [6] потому, что впереди первого качества - бытия оказывается то, что в своей непосредственности есть ничто или абсолют несуществования, который у Гегеля оказывается носителем смысла – духом, абсолютной идеей. Это отождествление смысла-качества со средством-количеством-реальностью имеет далеко идущие последствия и, прежде всего, предопределяет минорное мировосприятие – необходимый возврат в абсолют несуществования, ибо «развертывание абсолютного – это его собственное действие и притом такое, которое также начинается с него, как и приходит к нему» [7]. Как первое качество мироздания, так и все последующие его качества заключают в себе свое первое основание – ничто, которое, в конце концов, оказывается реальностью качества-смысла. По этому поводу можно вспомнить творение мира из средства - ничего Демиургом.
В бесконечном - количественном переходе от животного к человеку необходимым биологическим средством является головной мозг. Как пишут И. Смирнов и В. Титов в своем учебнике философии, «Именно развитие головного мозга (цефализация) привело к завершению процесса антропогенеза и рождению феномена сознания» [8]. Но при этом победил не мозг хищника, а мозг травоядного, хотя и менее развитый. Так случилось потому, что травоядные оказались ближе к человеческой высшей эмоциональности – всеобщей любви, и это убедительно представлено в христианстве образом самого мирного и самого незащищенного животного - овцы. Если в родовой любви высших животных зависимость от тела сохраняется, то во всеобщей человеческой любви она исчезает, свидетельствуя о снятии материальности тела в сознании. Переход от животного к человеку есть, поэтому, эмоциональный - качественный, а не разумный – количественный.
Состояние людей, как оно представлено Энгельсом в своем историческом начале, а «оно длилось, вероятно, много тысячелетий» [9], не имеет внешних человеческих признаков и, если учесть невозможность моментального возникновения языка, то человеческое качество в своей исходной качественной непосредственности лишено внешних признаков. Современное определение сознания, данное в интернете, гласит, что «Сознание - сложное системное качество человека». (УНИВЕР. Философский смысл проблемы сознания и трудности ее решения.) «Проблема сознания – одна из самых трудных и загадочных. Познать, описать, определить сознание очень трудно, поскольку оно не существует как отдельный предмет или вещь. Его реальность прячется, ускользает». (Там же). Вспоминаются поэтические строки О.Мандельштама, в которых передано это исходное состояние сознания:
«Быть может, прежде губ уже родился шопот,
И в бездревесности кружилися листы,
И те, кому мы посвящаем опыт,
До опыта приобрели черты».
Качество-сознание в своей исходной непосредственности оказывается абсолютной идеальной завершенностью-вечностью, в которой отсутствует всякое количество и конец процесса соединен с началом. Качество есть смысл, представленный мажорностью перехода из абсолюта несуществования в абсолют существования. Эстетика растений и этика животных, завершаемая чувством родовой любви, должны дать наиболее общее ощущение прекрасного в возникшем сознании. Сознание в первобытном состоянии человечества характеризуется синкретизмом, в котором сохраняется качественная непосредственность. Синкретизм есть качественное целеполагание всего количественного процесса и проявляется как его полная завершенность в единстве с формированием тела и первыми примитивными орудиями труда. Все три части процесса освоения сознанием реальности проявляются как одновременно, так и последовательно - исторически.
Речь не может возникнуть моментально; в начале должно быть нечто более простое, более естественное, в чем может выразить себя сознание. Гегель подчеркивает значимость голоса в жизни животного. «Голос есть высокая привилегия животного…, он есть проявление ощущения, самоощущение. Животное обнаруживает вовне, что оно имеет внутреннее бытие для самого себя…. Эта субъективность для себя есть в совершенно абстрактном виде чистый процесс времени, который в конкретном теле становится как реализующееся время сотрясением и звуком» [10].
Голос как средство коммуникации является материальным основанием членораздельной речи и в человеке продолжает ту необходимость самовыражения, которая уже существует у животных. М. Харлап отмечает, что на «всех предшествующих стадиях музыка связана с танцем, словом или и с тем и с другим. Само слово «музыка»…обозначало всю совокупность временных искусств» [11]. Более всего качественной непосредственности индивидуального начала соответствует мелодия. По Гегелю, таким «свободным звучанием души в сфере музыки является только мелодия» [12].
Музыка есть исходное непосредственное коммуникационное средство человеческого качества. И. Зульцер, определяя «слух как «первое из чувств», открывающее доступ в человеческую душу, заключает, что «первое и самое сильное из искусств – то, которое находит путь через слух к душе, а именно музыка» [13]. Так в исходном человеческом качестве проявляется количество: качественная единичность особо природно-одаренного индивида распространяется на всю «необычайно развитую породу человекообразных обезьян».
В определении М. Харлапа представлены три естественных этапа развития человеческих коммуникационных средств от непосредственности голоса в музыке (гортань), через его опосредствование с материальностью животного тела в танце (рука), к единству голоса и тела во всеобщности словесного искусства и к снятию естественной реальности - материальности тела в искусственной - знаковой реальности языка.
В системе первобытных временных искусств сознание есть время, которое осваивает пространство, от непосредственного единства с ним в музыке (соответствие непосредственному бытию и математике), через противопоставление пространству в танце (соответствие особенному - неорганическому бытию), к исчезновению пространства в словесном искусстве (соответствие органическому бытию), в котором естественная -материальная реальность оказывается снятой в искусственной - знаковой реальности языка.
В историческом развитии первобытного общества первенство временных искусств не признается. Как записано в Википедии, «По трудовой теории, в первобытном обществе искусство зарождается с видом Homo sapiens…в эпоху среднего палеолита, около 40 тыс. лет назад…представлено пещерной живописью, наскальными рисунками, петроглифами и скульптурой». Так, Е. Мелетинский убежден, что первыми появились пространственные – изобразительные искусства. «Словесное искусство, по-видимому, возникло позже некоторых других видов искусства, так как его материалом, первоэлементом является слово, речь. Разумеется, все искусства могли появиться только после того, как человек овладел членораздельной речью, но для возникновения словесного искусства требовалась высокая степень развития языка в его коммуникативной функции и наличие довольно сложных грамматико-синтаксических форм. По-видимому, раннее всего появилось изобразительное искусство» [14].
А вот М.Каган утверждает первенство временных искусств: «Но вряд ли можно сомневаться, что «мусическое искусство», которое – увы! – невозможно датировать археологически, начало развиваться в еще более древнюю пору» [15]. Эта убежденность М.Кагана основана на том, что временные (мусические) искусства непосредственные, т. е. такие в которых сознание еще едино со своим животным телом и может пользоваться только им для своего внешнего проявления. В пространственных же искусствах сознание определено на уровне особенности, оно уже выделено из тела и противопоставлено ему в собственной пространственной материальной форме, являя таким образом «удвоение мира» [16]. Пространственные искусства возникают как закономерный результат развития искусств временных – «мусических» вследствие опосредствования сознания с телом.
Первобытные временные искусства структурируют освоение животного тела вплоть до превращения его в человеческое тело кроманьонца. Этот процесс, продолжавшийся миллионы лет, завершается началом первобытных пространственных искусств 40 тыс. лет назад. Принципиально это положение соответствует утверждению Энгельса о том, что для трудовой сознательной деятельности необходимо было комплексное преобразование животного тела в человеческое (гортань-рука), а также и то, что лишь искусственные орудия труда можно считать началом трудовой человеческой деятельности. «Эти орудия представляют собой орудия охоты и рыболовства» [17]. Так от непосредственности - эпохи дикости и проявления себя в музыке (гортань) сознание-время переходит к своему особенному временному состоянию-движению, противопоставляя себя животному телу-материальности в средней части процесса, заданной танцем (рука). Именно в танце происходит комплексное освоение тела. Состояние формирования тела человека из тела животного представлено Энгельсом как закон, «который Дарвин назвал законом соотношения роста…, известные формы отдельных частей органического существа всегда связаны с определенными формами других частей, которые, казалось бы, ни в какой связи с первыми не находятся» [18]. Завершение танцевального процесса создает переход от многозначности мимики и жеста к однозначности языка – словесного искусства вследствие снятия материальности тела в знаке.
Уровень всеобщности сознания представлен во временных искусствах словесным искусством и соответствующим ему изготовлением орудий труда, может быть еще недостаточно целеопределенных, а таких, которые отражают полную качественную освоенность - снятость сознанием своего животного тела и его определение в искусственно созданной реальности. И речь-язык, и первые орудия труда имеют в себе искусственную - знаковую реальность, передающую качественный смысл сознания, хотя и сосуществующий с материальной реальностью вследствие единичности-случайности качества. Так, в речи – это звук, а в орудии труда – камень. Собственно качественными знаковыми средствами являются понятие-слово и осознанный скол камня, учитывающий его кристаллическую структуру. Как пишет З. Оруджев, чтобы «получить искомый скол, человек должен многократно осуществлять соответствующие действия, выделяя нужную форму из камня аналитически как его скрытую часть. Последнее необходимо иметь в голове заранее, даже если способ достижения цели не ясен в деталях» [19]. Так называемые «ручные рубила» еще нецелесообразны как орудия труда, поскольку ими «ни рубить, ни колоть что-либо невозможно» [20]. Поэтому возникает крамольная мысль, что это не столько орудие труда, сколько проявление необходимости осознания структуры материала.
Понимание того, что мимика, жест, поза, завершающие танец, соответствуют процессу кристаллизации в завершении неорганического бытия, дает возможность представить эти процессы как стремление к абсолютизации формы качества – движения полным освоением его внутренней количественной определенности – материи. Но в качественном переходе от танца к словесному искусству – языку вместе с исчезновением внутренней определенности исчезает также и внешняя определенность – сама форма, оставляя в результате ничто, которое и дает начало искусственной - знаковой реальности-объективности.
Понятие речи как средства проявления сознания возникает два раза: в начале и в конце процесса, структурирующего весь многомиллионный период перехода от обезьяночеловека к человеку. Так, Энгельс отмечает необходимость речи уже на стадии непосредственности - дикости, которая во временных искусствах представлена музыкой и индивидуальным голосом. В завершении процесса на уровне всеобщности в понятии-слове словесного искусства единичность голоса снята во всеобщности звука, и это есть результат особенного освоения тела в танце.
Процесс освоения сознанием животного тела соответствует классике диалектического процесса, представленного тремя основными законами, в которых взаимоопределяются фундаментальнейшие противоположности мироздания – качество и количество. Качественный процесс развивается от единства качества и количества в начале процесса, через противопоставление качества и количества в средней части процесса, к их результирующему единству в завершении процесса. Качеством здесь оказываются сознание и время, а количеством – материальность и пространство. При этом выполняется необходимость закона отрицания отрицания – возврат к началу - голосу музыки и его определение на уровне всеобщности - в звуке словесного искусства.
Можно также представить и начало качественного процесса, как оно трактуется в законе единства и борьбы противоположностей. Это непосредственное состояние характеризуется количественной неразвитостью человеческого качества, существующего в реальности животного качества, как это представлено Энгельсом – жизнью первых людей на деревьях. Здесь крайняя противоположность человеческого и животного качеств имеет своим следствием столь же крайнее их единство вследствие отсутствия в них взаимной определенности. Пространство-тело в непосредственности осваивается временем-сознанием как количество (временных точек) временными закономерностями формообразования. Если закон единства и борьбы противоположностей соответствует началу качественного процесса, то закон отрицания отрицания определяет его завершение.
Средняя часть процесса представлена законом перехода количественных изменений в качественные и соответствует особенному состоянию, в котором качество и количество выявлены и противопоставлены друг другу в собственных формах. Переход от закономерностей формообразования к форме есть скачок от музыки к танцу. В этом скачке моделируется Большой взрыв и, следовательно, переход от непосредственного досингулярного бытия к особенному бытию, характеризуемому движением материи. Предельная напряженность, создаваемая в теле музыкальным ритмом, разрешается движением тела и его определением-оформлением в танце.
Можно устранить качественную идеальность, как это делают современные западные исследователи, сводя весь процесс к количественному развитию орудий труда, начиная с отколотой гальки «Человека умелого», можно философские мировоззренческие проблемы свести к количественным эмпирическим фактам, удовлетворяющим точное познание, но при этом упустить смысл развития мироздания и его глубинный ритм.
О том, что все едино и большее проявляется в меньшем, показано у Энгельса, «ибо, подобно тому как история развития человеческого зародыша во чреве матери представляет собой лишь сокращенное повторение развертывавшейся на протяжении миллионов лет истории физического развития наших животных предков, начиная с червя, точно также и духовное развитие ребенка представляет собой лишь еще более сокращенное повторение умственного развития тех же предков» [21].
Кстати, как говорит М. Каган, нельзя «наконец пренебречь в данном случае и свидетельствами онтогенеза, который своеобразно повторяет закономерности филогенеза: в художественном развитии ребенка «мусическое» творчество опережает рисование» [22]. Это утверждение первичности временных искусств в художественном развитии ребенка представляется не менее убедительным, чем непосредственная связь временных искусств с телом.
Уже то, что процесс первобытных временных искусств соответствует процессу фундаментальных наук, как он был представлен Энгельсом в классификации наук, подтверждает моделирование временными искусствами мирового процесса на качественном - временном уровне, тогда как в фундаментальных науках мировой процесс представлен пространственно - количественно.
Вывод, который должен быть сделан из анализа работ Энгельса: «Происхождение семьи, частной собственности и государства» и «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», заключается в том, что непосредственность и особенность развития сознания в приближении к всеобщности трудовой деятельности могут быть структурированы первобытными временными искусствами в соответствии с тремя основными законами диалектики – возвратом к исходному непосредственному состоянию человечества и его определению на уровне всеобщности.
Первобытные временные искусства целенаправленно организуют переход от тела животного к телу человека.
Первобытные временные искусства вместе с пространственными искусствами являются интуитивными средствами познания, претендующими на полную его завершенность, но разворачивающиеся в после - первобытном состоянии в особенность теоретического знания – науки и всеобщность практики материального производства. Необходимость коммуникации – языка уже на ранней стадии дикости, поддерживается Б. Поршневым, которому «ясно, что при упрощенном толковании мысли, согласно которой труд порождает сознание, возникает порочный круг, ибо человеческий труд всегда является целеполагающей деятельностью» [23].
ЛИТЕРАТУРА
1. Маркс К., Энгельс Ф. Фейербах. Противоположность материалистического и
идеалистического воззрений. М., 1966.С.39.
2. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.
М.,1974. С.22.
3. Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. М., 1979.
С.3.
4. Там же. С.15.
5. Гегель Г. Наука логики. В3т. Т.1. М., 1970. С.463-464.
6. Там же. С.173.
7. Гегель Г. Наука логики. В3т. Т.2. М., 1971. С.176.
8. Смирнов И., Титов В. Философия. М., 1998. С.95.
9. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М.,1974
10. Гегель Ф. Энциклопедия философских наук. В3т. Т.2. М., 1975. С.464-465.
11. Ранние формы искусства. М., 1972. С.221.
12. Гегель Г. Эстетика. В4т. Т.3. М., 1971. С.314.
13. Каган М. Морфология искусства. Л., 1972. С.46.
14. Ранние формы искусства. М., 1972. С.145.
15. Каган М. Морфология искусства. Л., 1972. С.190.
16. Ранние формы искусства. М., 1972. С.32.
17. Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. М., 1979.
С.11.
18. Там же. С.6.
19. Вопросы философии. 2009. №12. С.79.
20. Плисецкий М. Как произошел и развился человек. М., 1950. С.58-59.
21. Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. М., 1979.
С.15.
22. Каган М. Морфология искусства. Л., 1972. С.192.
23. Поршнев Б. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии).
Изд. «Мысль». М., 1974.
- Код ссылки на тему, для размещения на персональном сайте | Показать
