Ф. Энгельс в своей классификации наук представил качественное отличие животного от человека в переходе от естественных наук к общественным наукам – к человеку и к наукам о мышлении. Но уже в «Философском словаре» 1972-го года этот переход теряется, заполняясь чуть ли не всеми науками. Так «Между естествознанием и социальными науками оказываются технические науки», несмотря на то, что они целеполагаются социальными (общественными) науками. Сюда же втискиваются математика (качественно определяющая и, следовательно, начинающая точное познание), математическая логика, психология, кибернетика… Что же это за место такое? Может быть, как раз здесь и должна быть наука наук философия, которая когда-то представляла все науки, а сейчас утратила свой научный статус. Таковы результаты дифференциации и последующей интеграции наук, которые разрушили качественную классификацию науки.
Если бы качественный переход от фундаментальных наук к общественным наукам был сохранен таким, каким его представил Энгельс, человеческое качество определилось бы однозначно как сознание, существующее в искусственной-знаковой реальности, так его и определил Декарт: «Я мыслю, следовательно, я существую» [1].
Тогда бы не возникало вопроса, почему естественные науки, завершаемые биологией, могут лишь бесконечно приближаться к человеческому качеству, никогда не достигая его. «В последнее время иногда раздаются голоса, что все наиболее важные для человека особенности его психики и жизни, такие как свобода выбора, ответственность, совесть, чувство долга, лежат за пределами компетенции естественных наук, не подвластны естественно-научному анализу. Но почему?» - спрашивает Н. И. Чуприкова в своей статье «Психика и предмет психологии в свете достижений современной нейронауки».
Следствием отказа от утверждения Энгельса о непосредственном качественном переходе от естествознания к общественным наукам является не только утрата определенности человеческого качества, но исчезает и наука-философия, а вместе с ней, как исходной качественной определенностью общественных наук, исчезают, распадаясь на фрагменты, и сами общественные науки. «Оказывается, что грань, знаменитая карнаповская «демаркационная линия», разделяющая математизированные «жесткие» науки (hard sciences) и науки «мягкие», гуманитарные (soft sciences, humanities), является во многом условной» [2]. Но ведь именно в общественных науках, кроме гуманитарных наук есть науки о государстве с их моралью и общественными законами, определяющими поведение человека, и экономические законы, удовлетворяющие материальные потребности, количественно приближающие человека к его качеству, в котором материальность оказывается снятой в мышлении.
Биологическое определение человека как животного может лишь бесконечно-количественно приближаться к человеческому качеству, поэтому соединение фундаментальных наук с общественными науками ничего не дает для познания человеческого качества.
В определении психологии можно было бы двигаться от общего к частному, приняв за основу утверждение Спинозы, в котором соединены животная реальность – протяженность и человеческая реальность – мышление, но тогда теряется различие между естественной - материальной реальностью и искусственной - знаковой реальностью мышления. Ведь «Мышление – это всегда знаковая деятельность» [3].
Но и материальность-протяженнось-пространственность, и мышление-непротяженность-временность есть только средства проявления идеальности-субъективности-смысла психики.
Качественная определенность психологии задала бы ее внешние границы, ведь психология не ограничивается высшей нервной деятельностью. В качественной определенности психологии снимаются и уходят на второй план различия между человеком и животным, между естественной и искусственной реальностью, между естественным и искусственным интеллектами. О том, что искусственный интеллект охватывается психологией, свидетельствует, например, сообщение Дж. Хоува на XII международном психологическом конгрессе: «Связь между психологией познавательных процессов и искусственным интеллектом».
Если искусственный интеллект представляет завершающую границу психологии (в которой бесконечно-количественно исчезает животная составляющая человека и осуществляется не только качественный, но также и количественный переход от биологического состояния субъективности, к послебиологическому состоянию), то какой должна быть начальная граница психологии? На этот вопрос может дать ответ только качественная определенность, только она могла бы отделить психологию от других качеств. Но может быть, психология и есть то единственное качество мироздания, которое в ней просто вышло на поверхность и явило себя в собственном знаковом средстве как смысл!?
Г. И. Чуприкова в статье «Психика и предмет психологии в свете достижений современной нейронауки» спрашивает: «качественное отличие психики от процессов деятельности мозга» (в чем оно состоит?)».
Выделенность качества-смысла из количества-средства в свое время показал Абеляр в слове, различив sеrmо-значение и vох-звук. Качество-универсальность и количество-номинализм в схоластике предельно выделены и предельно взаимоопределены как нигде больше в человеческом познании.
Таково особенное теоретическое определение качества христианского социума в западном христианстве, которое начато непосредственной устремленностью Августина «от града земного к граду божьему» и заканчивается всеобщностью марксизма, его предельной готовностью перейти от теории к практике. Процесс западного христианства качественный, соответствующий системе трех основных законов диалектики. Если в патристике и Новом времени качество едино с количеством, то в схоластике они крайне противопоставлены. В переходе к Новому времени количество оказывается снятым в качестве, что и определяет переход к искусственной-знаковой теоретической реальности Нового времени, представленной социальными утопиями, начиная с Т. Мора и заканчивая К. Марксом. Множество признаков свидетельствует о том, что в качественном процессе западного христианства моделировался процесс мироздания так, что патристика представляет непосредственное - досингулярное бытие, схоластика соответствует особенности неорганического бытия, а Новое время представило органическое бытие и возникновение субъективности с ее искусственной знаковой реальностью – объективностью. Тот же процесс мироздания моделировался первобытными временными искусствами. И тот же процесс мироздания воспроизводится фундаментальными науками. Так, патристика соответствует музыке и математике, схоластика – танцу и неорганическому бытию, а Новое время – словесному искусству и органическому бытию. Наиболее явно возникновение субъективности с ее объективностью представлено в словесном искусстве как результат устремленности движения к своей однозначной определенности в танце. Движение как будто стремится что-то сказать в танцевальном завершении многозначностью мимики, жеста и др. Это соединение движения и материи представлено в завершении неорганического бытия кристаллизацией, в которой материя как количество бесконечно осваивается и исчезает в форме. Состояние кристаллизации убедительно моделируется структурами готических соборов, которые представляются необъяснимым феноменом, а на самом деле воочию представляет «то готическое понятие счастья, глубину которого мы сегодня не в состоянии представить себе» [4]. О том, что в качестве Нового времени моделируется возникновение субъективности, свидетельствует и изменение философского понятия субъекта. Понятие субъекта до Нового времени было тождественно понятию субстанции. Начиная с 17 в. под субъектом понимается активность человека, а под объектом то, на что направлена деятельность субъекта.(Философский словарь 1972 г.). Таким образом, субъект-качество отделяется от своего средства-субстанции и противопоставляется ему в собственной знаковой реальности - объективности, что и отразилось в определении Декарта: «Я мыслю, следовательно, я существую». «Я» - субъект в его исходной качественной непосредственности – абсолютной единичности-случайности, а мышление – объективность, искусственная реальность, которая проявляется на некоторой удаленности от качественной непосредственности «Я». Спиноза возвращается к аристотелевскому отождествлению качества с количеством. Так у Спинозы бог отождествлен с субстанцией («Под богом я разумею…субстанцию» [5].
В первобытном словесном искусстве, моделирующем органическое бытие, ясно представлена искусственная-знаковая реальность, являющаяся средством органического бытия и субъективности. Здесь ясно также, что субъективность начинает новый процесс создания искусственного мироздания. В фундаментальных науках такая ясность отсутствует. Органическое бытие, начатое с органической химии, здесь представлено как завершение процесса неорганического бытия, тогда как собственно органическое бытие начато с биологии. Но уже открытие Берцелиусом субъективности в органической химии определяет органическую химию как первую-основную часть органического бытия, а завершение органической химии генетическим кодом свидетельствует о переходе субъективности от естественной-материальной реальности к искусственной-знаковой реальности. Определяя психику в границах органического бытия, мы, следовательно, полагаем ее искусственную-знаковую реальность как средство ее однозначного проявления, как выделенность качества-субъективности из материальности в собственной реальной определенности-объективности.
Человеческое качество в переходе от естествознания к обществознанию характеризуется снятием в себе реальности как естественной-материальной, так и искусственной-объективной. Если в фундаментальных науках субъективность была подчинена объективности и бесконечно в ней исчезала, то в качестве общественных наук субъективность подчиняет себе всякую реальность, в том числе и объективность.
Все вышесказанное свидетельствует о значимости психологии, о ее вкладе в определение смысла мироздания, который проявляется здесь непосредственно – отдельно от средства во внутреннем нематериальном процессе психики. Мы чувствуем этот мировоззренческий смысл, когда осознаем общий ход исторического развития человечества и направленное развитие мироздания в целом, ведущее к высвобождению смысла из средства. Мажорное восприятие процесса мироздания как развитие «от низшего этапа к высшему» [6] соответственно отражено в психологии все большим подчинением реальности качественному смыслу и высвобождению его от материальной зависимости. Подтверждением этого является наше сознание, выделенное из материальности в своей собственной знаковой определенности – мышлении.
Внешние границы общественных наук, определенные с одной стороны естественным интеллектом, бесконечно завершающим фундаментальные науки, а с другой – искусственным интеллектом, начинающим прикладные (технические) науки, показывают сохранение смысла мироздания и его утверждение созданием искусственной реальности, искусственного мироздания, как оно целеполагалось в общественных науках на основе познания естественной реальности фундаментальными науками. Симметрия прикладных и фундаментальных наук относительно общественных наук указывает на соизмеримость естественного и искусственного мироздания, которое мы называем цивилизацией.
Мозг является местом возникновения качества-психики. «Переход от внешней наблюдаемой картины поведения…к построению внутренней, ненаблюдаемой картины мира в психике субъекта» (статья Н.И.Чуприковой «Психика и предмет психологии в свете достижений современной нейронауки») возможен именно на нашем-человеческом уровне, хорошо нам знакомом, ибо это наш уровень. Качество-смысл зарождается в нас в своей идеальной завершенности – соединенности начала и конца, а затем конкретизируется количественно, приближаясь к своей практической реализации. По сути, здесь моделируется весь качественный процесс со всеми прошлыми основаниями и цепочкой качеств, уходящих в бесконечные количественные глубины процесса мироздания. Мышление словами-понятиями делает весь процесс осознаваемым. Но качество-смысл исходно проявляется как моя воля, как единичный-случайный эмоциональный скачок, переводящий качество из его несуществования в существование.
В психике проявляется воля живого существа. Воля – это качественный смысл, который перешел от своей идеальной завершенности (соединенности конца с началом, представленным вечностью) к целевой направленности вследствие проявления в качестве количества. Количество, которое проявилось в качестве вследствие его единичного-случайного возникновения, разделяет начало и конец, образуя среднюю количественную часть и превращая качественную завершенность в качественный процесс. Количество осваивается в качественном процессе, определяя само качество до уровня всеобщности-необходимости. Идеальная завершенность качества-смысла в субъективном образе передана О.Мандельштамом:
Быть может, прежде губ уже родился шепот,
И в бездревесности кружилися листы,
И те, кому мы посвящаем опыт,
До опыта приобрели черты.
Проникновение психики в смысл мироздания приближает нас к пониманию философии Платона с его эйдосами, в которых отражена идеальная качественная завершенность блага, позволяющая мирозданию знать свою цель и все прямее двигаться к ее осуществлению.
Во внутренней определенности качества-смысла моделируется весь качественный процесс субъективности, как это происходит с зародышем, повторяющим в своем развитии стадии биологической эволюции: «ибо, подобно тому как история развития человеческого зародыша во чреве матери представляет собой лишь сокращенное повторение развертывавшейся на протяжении миллионов лет истории физического развития наших животных предков, начиная с червя, точно также и духовное развитие ребенка представляет собой лишь еще более сокращенное повторение умственного развития тех же предков» [7]. Кстати, речи ребенка предшествует музыкальная и танцевальная коммуникации, что соответствует развитию первобытных временных искусств от музыки, через танец, к словесному искусству. Временные искусства, начатые прекрасным в мелодии и завершаемые прекрасным в поэзии, также лежат в основе человеческой психики. И сам процесс словесного искусства в целом охватывает весь субъективный процесс, начатый качественно молчанием и завершаемый также молчанием, но уже определившимся на уровне всеобщности подобно православному исихазму. Если молчание соответствует вечности, то средняя часть – собственно язык моделирует процесс времени с максимальным выделением смысла из средства в поэзии.
Итак, вечность превращается во время, осваивающее проявляющееся количество, и стремится вернуться к идеальной завершенности качественного начала, определив свою непосредственность на уровне всеобщности.
Идеальная завершенность конкретизируется количественно, обретает относительность, а вместе с относительностью появляется и цель – устремленность к исходному совершенству. В «марксистской философии… цель трактуется как идеальная потребность человека, такой субъективный образ предмета деятельности, в идеальной форме которого предвосхищается результат деятельности. Цель вытекает из осознания потребности в некотором предмете и вне потребностей не существует» [8].
Проходит некоторое время, необходимое для того, чтобы в мозге определилось действие от его идеального замысла до реального свершения. В сознании средство-мышление использует понятия языка, которые «звучат» в самом мозге. Молчание, таким образом, предшествует действию, началом которого может быть даже звук речи.
Ближайшим основанием мышления являются животные чувства, которые проявляются в человеке. Человек обладает животным телом со всеми присущими ему чувствами: любовью к себе и своему телу (эгоизм), любовью к другому телу (половая любовь) и любовью ко всем, которая еще отягощена материальной зависимостью (родовая любовь). Как-то забывается, что мышление является только средством человеческого качества, определенного послечувством всеобщей любви, в которой материальная ограниченность снята. Хорошо об этом сказал Августин Блаженный: «То, что называется теперь христианской религией, существовало и у древних, да и с самого начала рода человеческого, еще до того, как воплотился Христос. С этого же момента истинная религия, которая существовала, стала называться христианской» [9].
Наверно именно психологии, исследующей внутреннее состояние субъективности, предстоит прояснить ее цели, начиная от добиологического состояния, заданного органической химией, через биологическое состояние, к смыслу послебиологического состояния, уже начатого человеческим качеством. Весь этот комплекс субъективных целей должен проявиться в сознании человека до того, как перейдет в его внешнюю деятельность.
Из естественно-научных наблюдений делается вывод о целенаправленном освоении субъективностью материальности и превращении ее в свою искусственную-знаковую реальность – объективность. Так в органической химии субъективность стремится полностью завершить свой процесс освоением материальности в генетическом коде, создавая свой язык и демонстрируя «взаимопонимание языка нуклеиновых кислот с его четырьмя буквами…и белкового языка с его двадцатью буквами алфавита» [10]. При этом органический процесс характеризуется как антиэнтропийный, эффективно противостоящий материальной зависимости, предопределяющей конечность. В утверждении антиэнтропийности проявляется воля субъективности. Осваивая сохраняющееся количество материальности, субъективность одновременно создает искусственное-объективное мироздание, в котором конечность исчезает.
Антиэнтропийность лежит в основании сознания и определяет здоровое - созидательное желание субъекта. Еще более определенными оказываются желания субъекта в биологическом основании. Если в органической химии субъективность сохраняла единство с объективностью, то в биологии субъективность выделена как эмоциональность и противопоставлена объективности как необходимости. Качественный смысл существования здесь задан любовью. У Гегеля животный процесс представлен как определение качества-рода «через три процесса» [11]. «Первый составляет процесс животного, совершающийся внутри него» (там же). Второй процесс «есть отношение субъекта к другому субъекту…. Это – различие полов» [12]. Третий процесс есть процесс «взаимодействия индивидуума с самим собой как с родом, с которым он в себе тождествен» [13].
Любовь развивается, от растительного предчувства красивого до послечувства всеобщей любви, в котором качество освобождается от своей материальной зависимости. Переход от предчувства красивого к послечувству всеобщей любви осуществлен животными чувствами, начиная от любви к себе (эгоизм), через любовь к другому (половая любовь), до любви ко всем (родовая любовь). Так в средней части биологии субъективностью разработан переход от «Я», через «Ты», к «Мы». Вся структура чувств-любви соответствует системе трех основных законов диалектики с развитой средней частью, которая также соответствует трем основным законам диалектики и характеризуется максимальным опосредствованием качества и количества в средней части, представленной половой любовью. В половой любви смысл выделен из реального количества и представлен движением, противостоящим женскому материальному началу. Здесь отчетливо видно моделирование субъективностью процесса неорганического бытия, определенного движением материи.
Субъективность в биологии строит свое особенное – пространственное знаковое состояние и осваивает его на человеческом уровне в первобытных пространственных искусствах. Особенность субъективности – форма, в которой осваивается сохраняющееся количество материальности. Форма сначала определяется эстетически неандертальцами-собирателями в пространственных закономерностях формообразования.
В животных чувствах форма осваивается этически, начиная от первого чувства-эгоизма охотниками-кроманьонцами и, соответствующего ему, непосредственного восприятия пространства, как это представлено реалистическим изобразительным искусством палеолита. Здесь же возникает самосознание «Я», определенное тотемизмом.
Второе животное чувство – половая любовь соответствует осознанию пространства на уровне особенности в декоративном искусстве и проявляется в анимизме, одушевляющем женщину. Третье животное чувство - родовая любовь соответствует осознанию пространства на уровне всеобщности в искусстве красивого (мегалитическая архитектура). Субъективность здесь устремлена к полному количественному освоению пространства в знаке, как это представлено во всемогуществе религии колдовства.
Переход к человеческому послечувству всеобщей любви характеризуется исчезновением материальности в пространственном знаке. Это происходит в переходе от геометрической точки, к которой устремлена знаковая форма в завершении мегалитической архитектуры, к единице математики, начинающей точное (точечное) послепервобытное теоретическое познание. Количество, которое проявляется в единице математики, осваивается в процессе фундаментальных наук. Количество – материальность проявилась в знаке, казалось бы, завершенном на уровне всеобщности, и эта материальность осваивается фундаментальными науками в моделируемом процессе мироздания вплоть до ее предельного освоения-снятия в объективности головного мозга. Эта бесконечно-количественно реализуемая необходимость фундаментальных наук осуществляется лишь в качественном скачке к общественным наукам, в которых объективность как средство оказывается снятой в субъективности-смысле определенном всеобщей любовью.
В психике человека проявляются все прошлые основания субъективности, но не только они, а и те состояния мироздания, которые предшествовали субъективности и присутствуют в ней как снятые. Так и язык есть результат развития музыки и танца в словесном искусстве, завершающем первобытные временные искусства.
Итогом данной статьи является утверждение психологии как науки, в которой проявляется качественный смысл мироздания. Психология ограничена субъективным процессом органического бытия и являет вечность и время благодаря снятию внешности пространственного количества и естественной-материальной реальности вообще в искусственной-знаковой реальности.
Стареет и умирает тело. Но качество не стареет и не умирает потому, что оно не реально, а идеально и есть чистый смысл. Качество осваивает свое реальное количество, преобразуя материальность в свою вечную реальность - знак. И само ничто оказывается, в конце концов, только знаком, поскольку оно не существует, а переходит в существование и получает свое определение вместе с возникшим качеством. Не идеальность опускается до реальности, а реальность подымается до идеальности, делая ее реальной. Об этом свидетельствует переход от естественной к искусственной реальности и ко все большему проявлению смысла в психике.
Литература
1. Декарт Р. Сочинения. В2т. Т.1. М., 1989. С.269.
2. Вопросы философии. №8. 2007 г.
3. Жуков Н. Философские основы кибернетики. Минск. 1976. с.154.
4. Шпенглер О. Закат Европы. Кн.2. Минск. 1999. С.375.
5. Спиноза Б. Избранные сочинения. В2т. Т.1. М.,1957. С.361.
6. Диалектический материализм. М., 1972. С.162.
7. Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. М., 1979. С.15.
8. Диалектический материализм. М., 1972. С.102.
9. Шпенглер О. Закат Европы. Кн.2. Минск. 1999. С.691.
10. Энгельгардт В. Познание явлений жизни. М., 1990. С.243.
11. Гегель Г. Энциклопедия философских наук. В3т. Т.1. М., 1974. С.406.
12. Там же. С.408.
13. Гегель Г. Энциклопедия философских наук. В3т. Т.2. М., 1975. С.468.
- Код ссылки на тему, для размещения на персональном сайте | Показать
