"Каждая сложная и трудная проблема имеет простое и ясное решение.
К сожалению, как правило, ложное."
В начало заголовка поставлено абхазское выражение, взятое из книг Фазиля Искандера.
Вот уже более века мир живёт в эпоху решительно доминирующей ''воли к бездарности'' (Бердяев), "восстания масс" (против культуры, как неотделимой от принципа иерархии, - один из последних свободных умов Запада Ортега-и-Гассет) и "пришедшего хама" (оправданно нервный Мережковский). Внекультурные массы категорически требуют и готовы поддерживать только простые и немедленно ясные для них решения социальных и государственных проблем, не желая видеть (это так или иначе было бы вне их возможностей), что "мы живём в век кризиса всех движений" (Григорий Померанц, курсив его; ему вторит Александр Панарин: "Похоже, что мы находимся в преддверии нового "осевого времени", ибо прежние, столь долго служившие нам ориентиры сегодня ведут в тупик, закрывая горизонты существования."), а потому все приемлимые для масс решения, как, естественно, и все совершаемые в такую эпоху революции, в основном мостят дальнейшую дорогу в ад.
В последние десятилетия воля к бездарности слишком заметно претерпевает в целом мире особенный всплеск. На что можем мы надеяться хотя бы в неблизком, может быть, принципиальном будущем?
Мы живём, в дополнение к сказанному, в период очевидного крушения целой генерации цивилизаций, поднявшихся на руинах цивилизаций поколения античности. Их предыдущее крушение было сопряжено со сменой языческих религий на восторжествовавшие тогда "мировые" (вернее бы сказать, "обширно региональные"). Сегодня, когда целый мир стал технически одной "большой деревней", но сохранилась и опасно обострилась местами его религиозная обособленность, можно надеяться, что мучительный "конфликт цивилизаций" сменится в конце концов торжеством единой, действительно мировой, религии. Во всяком случае нынешние, слишком очевидно выдохшиеся и безнадёжно отставшие от требований времени, религии сменятся на нечто, принципиально другое. Эти новые религии (или, будем надеяться, единая религия) одни смогут (сможет) подавить восстание масс, что станет возможным, разумеется, только, когда решающее большинство масс добровольно присоединится к этому подавлению. Тогда в мире поднимутся новые цивилизации (или локальные вариации новой единой цивилизации), а пришедшие в себя бывшие массы снова станут в полном смысле слова более или менее культурными народами.
(Неужели, возмутятся атеисты, человечество не может объединиться силами рационального? Не может в принципе. Даже в небольших и тесно спаянных племенных коллективах люди от природы варьируют столь разительно(1), что согласиться меж собой о принципах, на которых можно худо-бедно строить совместную жизнь и труд, чисто рассудочно неспособны - скорей перебьют друг друга, чем согласятся. Великое чудо интеграции разнородного человеческого материала в более или менее работоспособное единство совершают только первобытные мифы и их рафинированные версии в религиях. Когда это чудо удаётся, за него принимаются сознательно или бессознательно держаться все, им облагодетельствованные, включая так называемых "атеистов". "Атеизм" есть ведь, как давно замечено философами и культурологами, только негатив господствующей в данной культуре религии. Если бы собрать "атеистов", происходящих из резко различных по типу религий (см. мою тему "Формально-логическая несовместимость двух типов религий"), презабавный приключился б меж них диалог, где участники быстро запутались, агитируют ли их против трансцендентного начала, или за чуждую их культуре форму религиозности.)
Для сколько-нибудь незашоренного ума вполне очевидно и то, что это грядущее детство рождённых внове народов в их новых (или в новой) цивилизации никак не может быть демократией с её юридическим (в идеале, никогда и нигде вполне не достигавшемся) равенством. Уже сама постановка задачи о таком равенстве людей, объективно разительно неравных, предполагает взаимную болезненную отчуждённость людей, возможную только в старых и творчески изношенных цивилизациях. Нам предстоит в ближайшем принципиальном будущем подлинная аристократия, или правление лучших. На Западе такое общество называют ещё меритократией - правлением достоинств (по наследству, понятно, автоматически не передающихся).
Подробней об этом в моей книге "Введение в унологию, или единое знание", доступной на сайте http://www.nakleushev.narod.ru
(1) Антропологи считают возможным, что становление нашего вида было связано с гибридизацией близкородственных видов гоминид с существенно различными моделями инстинктивного поведения. Так это или нет, чрезвычайная противоречивость и вариативность природных инстинктов человека слишком хорошо соответствует этой гипотезе.
- Код ссылки на тему, для размещения на персональном сайте | Показать