Энциклопедии разных стран, выходившие на рубеже XIX и XX вв., дружно прославляли крупнейшее достижение теоретической физики — открытие эфира. Честный и беспристрастный «Брокгауз и Ефрон» в томе, вышедшем в 1904 г., — через 23 г. после первого опыта Майкельсона, — писал, что существование эфира доказано, и автор статьи искренне выражал удивление по поводу того, что сам великий лорд Кельвин был вынужден объяснять нерадивым студентам, что эфир существует, хотя мы его непосредственно и не ощущаем. Но что ж тут удивительного? Мы не ощущаем и воздух, которым дышим, если последний не становится ветром.
Через несколько лет плацдарм теоретической физики захватывает СТО Эйнштейна, в которой уже само пространство взаимодействует с движущимися сквозь него телами и часами. Пустое пространство принимает на себя экстравагантные свойства эфира, а все нормальные и привычные, в частности связываемую с ним абсолютную систему отсчета — отвергает. В данном случае повторяется обычная ситуация, характеризующая все революции: традиции отменяются («… Брокгауз с Ефроном обманывали человечество… » [Ильф и Петров], а в замен насаждаются декреты и постановления.
ПОД НОВЫМ ИМЕНЕМ
Значит, мировая материальная среда физике более не нужна? Значит, надо возвращаться к пустоте? Оказывается не все так однозначно. В двадцатые годы ХХ в., уже после публикаций СТО и ОТО, Эйнштейн в некоторых статьях вдруг стал опровергать самого себя: «… Эфир существует. Согласно общей теории относительности, пространство немыслимо без эфира…»; «Мы не можем в теоретической физике обойтись без эфира, т. е. без континуума (непрерывной среды, — В. П.), наделенного физическими свойствами». Как очевидно, этими заявлениями он отрицал и свою СТО, для которой эфир был ядом, как кислород для анаэробной жизни.
Что же, это обычный зигзаг истории, при котором каждая революция сваливается, в конечном счете, в контрреволюцию? С позиции истории это, по-видимому, так, но следует учесть, что в ходе революции всегда выращивается некоторое множество непоколебимых ее последователей («рыцарей революции»), образ мысли которых подхватывают новые Дон-Кихоты и несут эти идеи в массы. Теперь же, после того как ОТО, а затем и КМ, эфир, в сущности, признали, изменив, правда, его имя (теперь это физический вакуум) и наделив некоторыми дополнительными свойствами (в первую очередь электрическими и магнитными), многие современные физики не желают отрекаться от того, что было записано на скрижалях СТО — от пустой мировой среды. С тем лишь отличием, что теперь в этой мировой пустоте обитают различные поля, теорию которых впервые человечеству представили два советских академика — Л. Ландау и Е. Лифшиц.
ПОЛЕВЫЕ ИЗВРАЩЕНИЯ.
Открываем 2-й том их 10-томного собр. сочинений, который так и называется: «Теория поля». В Гл. 1 «Принцип относительности», пар. 1 «Скорость распространения взаимодействий», читаем первые три абзаца.
1) «Для описания процессов, происходящих в природе, необходимо иметь, как говорят, систему отсчета. Под системой отсчета понимают систему координат, служащую для указания положения частиц в пространстве, вместе со связанными с этой системой часами, служащими для указания времени»
Примерно так думали и писали все поколения классических физиков с тех самых пор, как Декарт ввел математическое понятие — ортогональную систему координат. С этого времени все физические процессы, и, конечно, механическое движение, что тоже есть процесс, стало возможным представлять в виде простого и наглядного алгоритма, чего не имели в своем распоряжении Аристотель и даже Галилей. Впоследствии этот язык последовательных операций был усовершенствован и распался на два направления, дополняющих одно другое — дифференциальный и интегральный методы описания физических процессов.
2) «Существуют системы отсчета, в которых свободное движение тел, т. е. движение тел, не находящихся под действием внешних сил, происходит с постоянной скоростью. Такие системы отсчета носят названия инерциальных».
Стоп! Еще раз повторим сказанное выше: системы отсчета — это математические объекты, как, скажем, числа, и служат они исключительно для описания движения. Само же движение как физический процесс объективно происходит в какой-то материальной среде — на земле, в воде, в воздухе или космическом пространстве, наконец, разделяющем звезды и галактики. Если такая среда не оказывает заметного сопротивления движущемуся телу (отсутствую внешние силы и этот факт зарегистрирован путем соответствующих измерений), то действительно движение можно (в первом приближении) считать равномерным, и эту ситуацию описал впервые Галилей в своем «Диалоге». Но он мысленно моделировал так называемую «круговую инерцию», его равномерное движение происходит по ровной и гладкой сферической поверхности Земли. А вот Декарт и Ньютон приняли «от фонаря» принцип инерции по прямой линии, или, точнее говоря, по линии нулевой кривизны. Ландау-Лифшиц, кроме того, что под движением они понимают движение системы отсчета, а не тела, имеют ввиду именно этот вид равномерного движения, которого не существует в природе в принципе. Такого рода утверждение – физическая ошибка, если не сказать резче – физический подвох. Что это именно подвох, становится ясно из следующего их высказывания.
3) «Если две системы движутся друг относительно друга равномерно и прямолинейно и если одна из них инерциальная, то очевидно, что и другая является инерциальной (всякое свободное движение и в этой системе будет прямолинейным и равномерным). Таким образом, имеется сколько угодно инерциальных систем отсчета, движущихся друг относительно друга равномерно-поступательно».
В этих трех абзацах совершены две логические ошибки: подмена тезиса (ключевого понятия) и поспешное обобщение, и одна методологическая ошибка, которая в классической логике называется основным заблуждением (error fundamentalis). . О технологии первой ошибки должно быть ясно из вышесказанного: сначала утверждается о необходимости введения системы отсчета для математического описания движения, а затем этим математическим объектом подменяется само физическое понятие «движение». Далее, на примере типа «этот бильярдный шар движется относительно летка прямолинейно-поступательно» делается обобщение фундаментального характера: имеется сколько угодно ИСО. И. наконец, основным заблуждением в физике выступает утверждение о том, что траектория инерциального движения — траектория нулевой кривизны. В последнем случае, правда, основную вину за это заблуждение разделяет другая пара — Декарт и Ньютон. Однако книгу «Теория поля» можно дальше не читать: все, что в ней написано не имеет к физике ни малейшего отношения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Так, спрашивается, почему же физика не последовала раскаянию Эйнштейна и не сохранила за по-новому ей открывшейся мировой материальной средой прежнего имени, овеянного славой не только греческих философов, но и великих физиков XVII – XIX вв.? Вот атом, хотя он и стал делимым, но сохранил свое древнее имя. Правду, не ведая того, изрек советский академик А. Мигдал: «По существу физики вернулись к понятию эфир, но уже без противоречий…». Вот именно, современной теоретической физике, создаваемой на чисто математическом манипулировании системами отсчета, уже не нужна была никакая физическая среда, которая каждый враз вносила бы в их «прекрасные теории» свои каверзные законы и тем самым разрушала бы их как карточные домики. В общем, бизнес на науке, финансируемой бюджетом, и ничего личного.
- Код ссылки на тему, для размещения на персональном сайте | Показать
